«Дело Гаджиева могут замять»

Кирилл Форманчук считает, что в деле химика-пешехода и строителя-автомобилиста еще много скандалов. Фото из архива К.Форманчука

Самый известный уральский защитник прав автомобилистов Кирилл Форманчук — о пределах обороны, агрессии и работе полиции

Алексей Белянин

20 ноября, 2014 16:46

5 мин

Кировский районный суд на два месяца арестовал бизнесмена Ришада Гаджиева, подозреваемого в убийстве ученого-химика Олега Шепатовского. Из-за большого общественного резонанса, который получило это дело, следствие переквалифицировало статью уголовного кодекса, по которой проходит предприниматель с «Причинения тяжких телесных повреждений» на «Убийство из хулиганских побуждений».

Шум вокруг этого случая в городе поднялся в немалой степени из-за того, что жертвой стал сотрудник уральского отделения Академии наук, из-за национального мотива (Гаджиев — дагестанец).

Правозащитник Кирилл Форманчук, много лет занимающийся конфликтами автомобилистов, пешеходов и представителей власти, считает, что дело Гаджиева, несмотря на большой резонанс, еще могут замять. Даже если оно дойдет до суда, не исключено, что бизнесмен, подозреваемый в убийстве, может получить условный срок.

– К сожалению, это обыденная ситуация, — говорит активист. — Нельзя сказать, что это из ряда вон выходящий случай. Такое часто происходит: люди стреляют друг в друга в пробках и пешеходов сбивают. Дорожная агрессия зашкаливает. И так в каждом городе. Екатеринбург среди них не выделяется. Постоянно происходят дорожные конфликты, и случаются они, прежде всего, по двум причинам. Первая: в российском уголовном кодексе отсутствует наказание за нападение. То есть если на вас напали, например, с палкой, напугали, но физического вреда никакого не причинили, преступлением это не считается. Нападавший ведь не ударил вас, не убил, правда? Стало быть, он ни в чем не виноват. Второе — это агрессивное вождение. Тоже необходимо вводить ответственность за это, и тогда люди, может быть, задумаются о том, что они творят на дороге.

Бизнесмен на дорогой машине с блатными номерами выстрелил в ученого [из травматического пистолета] за то, что тот сделал ему замечание — это, по-вашему, обыденная ситуация?

Дело даже не в том, дорогая машина или дешевая. Порою гораздо опаснее человек, который ездит на «девятке» за 10 тысяч, чем тот, что на машине за 5 миллионов. Ему ведь терять нечего в жизни, в имущественном плане. А человек, который ездит на дорогой машине, сто раз подумает, а стоит ли вообще ему ввязываться в подобную ситуацию. Что касается того, что он ученый — не ученый. Это уже частный случай. А был бы там воспитатель из детского сада, то никакой огласки этот случай не получил. Понимаете, у нас двойные стандарты присутствуют. Если бы там был бомж какой-нибудь, вы бы мне сейчас звонили, спрашивали? Не думаю.

– Гаджиев решительно отказывается от предъявляемых ему обвинений, заявляя, что на него самого напали, и он оборонялся.

– Суд должен установить, оборонялся он или нет. Была ли опасность для его жизни? Причем важно даже не наличие факта опасности как таковой, а опасность получения тяжких телесных повреждений. Кто-то мог на той же остановке просто стоять с палкой. Это не значит, что можно просто выхватить пистолет и выстрелить в него. Он должен подойти к вам и практически вас убить, тогда можно в него выстрелить. И то — куда-нибудь, чтобы сильно не покалечить.

– Вы считаете правомерным заключение подозреваемого под стражу? В первый раз этого почему-то не стали делать.

– Абсолютно правомерным. Человек подозревается в особо тяжком преступлении, тем более, он обладает финансами, влиянием, может скрыться. Но если его будут судить, то не дадут очень много.

– Думаете, что дело могут спустить на тормозах?

– У него трое детей, еще куча обстоятельств может оказаться: грамоты, наград миллион. Может быть, ему условный срок дадут. Или не больше пары лет тюрьмы. На серьезный срок его никто не посадит. Суд выносит решение не справедливое, а законное. Есть определенный порядок назначения наказания. Если у человека, допустим, трое детей, то его нельзя надолго сажать за решетку. Если он служил в Чечне, в армии, в полиции, ему тоже надо наказание меньше давать. Возместил вред потерпевшему — еще меньше. В итоге, с этими вычитаниями всеми, остается какой-то небольшой кусок наказания. А может случиться так, что пройдет время и дело действительно могут просто замять.

– А как Вы оцениваете действия сотрудников правоохранительных органов? И почему, на Ваш взгляд, эту ситуацию замалчивали в течение двух недель?

– После реформы МВД одним из важнейших показателей в работе полиции является отношение к ней в обществе. Если полиция будет каждый день рассказывать, что в Свердловской области совершается убийств больше, чем в 20-миллионом Нью-Йорке, а это действительно так, то это не пойдет на пользу их имиджу. Естественно, они будут умалчивать. Зачем им это надо? Сейчас журналисты это дело раскопали и все забегали: прокуратура, следственный комитет. Это общественный резонанс, а полицейским такая суета не нужна. Люди сидят, тихо работают, а мы их от работы отвлекаем. Это же Россия, а не Америка. У нас вот банду ГТА-то скрывали несколько месяцев, а вы говорите, что в каком-то Екатеринбурге на остановке кто-то кого-то из травматического пистолета убил. Представляете: банда ГТА десятки людей убивала, а это все скрывалось? В США такое в принципе было бы невозможно. Там бы вмиг всех в отставку отправили.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе